про вахтеров и людей

Предупреждаю: это грустная история. Однажды, когда мне было очень мало лет, наверное, шесть или семь, папа решил взять меня в кино. Во второй раз в моей жизни — папа был очень занятой. Без мамы, без младшего брата — только я и он! Счастью моему не было предела. Шла премьера, фильм назывался «Завещание профессора Доуэля». Фантастика — во всех смыслах!

Кино крутили неподалеку от дома, в клубе детского творчества. Клуб был богатый и щедрый на интересности: кружки рукоделия, спортивные секции, игротека, просторный спортзал с волейбольной сеткой и теннисными столами, и, наконец, большой — мест на двести — кинозал. А еще там работала моя мама, что делало хороший клуб еще лучше, ведь я там знал почти всех, и почти все двери клуба для меня были открыты. Потом, много лет спустя, кружки распустили, спортзал закрыли, и в стенах клуба поселилось какое-то управление чем-то там важным, наверняка, важнее, чем народные танцы или кройка и шитье.

Был декабрь. Помню черное вечернее небо, колючий мороз на щеках, горячую руку папы. Мы добежали до клуба, быстренько взяли билеты на хорошие места и, снимая на ходу пальто и шапки (гардероб был закрыт), вошли в кинозал. Начался довольно жуткий фильм. Чего скрывать, нам с папой особо не везло на жизнерадостное кино. За всю жизнь мы с ним были лишь на трех картинах: «Сказка странствий» (бррр!), про голову профессора и «Спасибо, что живой». Все три фильма, по правде сказать, далеко не комедии, хотя в последней и снялся Иван Ургант. Но это ничего, что жутко. Главное, что я с папой — в кино! Мое сердце готово было разорваться от восторга (все три раза, кстати).

Сидим, смотрим. Где-то к середине фильма мне, само собой, приспичило по-маленькому. Я шепнул папе, что мигом — туда и обратно, и отправился в туалет. На обратном пути, у самой двери в кинозал, мне преградила дорогу пожилая вахтерша — кряжистая баба в зеленой шерстяной кофте, с алой химией на голове.

 — Куда! — останавливает она меня рукой.
 — В кино, — уверенно заявляю я.
 — Билет! — требует вахтерша.
 — Билеты у папы, — отвечаю. — Папа в зале, ждет меня. Я в туалет бегал.
 — Бегает он! Без билета не пущу!
 — Мой билет у папы! Давайте папу позовем, он покажет.
 — Никого я звать не буду. И нечего тут!
 — Вы меня знаете, — с надеждой на бабкину память сказал я. — Моя мама тут работает.
 — Вот и иди к маме!
От досады у меня подкатил горький ком к горлу.
 — Но мои пальто и шапка у папы, а он в зале, ждет меня!

Старуха улыбнулась, как Джокер — на лице ухмылка, но что-то не весело. Отчаяние навалилось на мои плечи. Глотая слезы, я выбежал на улицу — без пальто и шапки, — понесся к дому, соскальзывая ногами с узких тропинок в глубокие сугробы. Мороз щипал мокрые щеки. В черном небе дрожала Кассиопея.

Мама открыла дверь и округлила глаза. Рыдая и всхлипывая, я кое-как объяснил ей, что произошло. Мама дала мне воды, велела успокоиться и отправила спать со словами: «Пусть это будет самым большим разочарованием в твоей жизни».

Мне было все равно, если я простужусь, заболею и, возможно, даже умру. Мне было плевать на проклятую бабку, пропавшие зря билеты и весь советский фантастический кинематограф. Всего меня поглотило одно мучительное чувство: было горько и стыдно, что я так подвел папу. Он теперь никогда не поведет меня ни в кино, ни куда-либо еще!

Сквозь накатывающий сон, больше похожий на обморок, я слышал, как позвонили в дверь, потом взволнованный папин голос спросил, где я, а успокаивающий мамин голос ответил, что дома, наверное, уснул уже. А папа выругался и даже плюнул, и мама повела его на кухню. Звякнули чашки, будто сигнал к отбою, и после доносились только приглушенные родительские голоса: бу-бу-бу, и бу-бу-бу, и бу-бу-бу…

Мне нравится рассказывать эту историю. Люди сами выводят мораль. Одни говорят: «Такой маленький был, а запомнил на всю жизнь!» Другие добавляют многозначительно: «Детская травма!» Третьи сквозь зубы шипят: «Ненавижу вахтеров!»

Я со всеми соглашаюсь. А про себя с грустью отмечаю, что этот случай, к сожалению, не станет самым большим моим разочарованием — глупо было бы надеяться. И кстати, папа и вправду больше никогда не поведет меня в кино…