Когда б вы знали, из какого сора можно создать легенду, из какого состояния можно восстановить здание, из какого сочетания бизнеса и уважения к тому, что было до тебя, появляются многолетние успешные проекты. В Саратове давно знают бережное и хозяйское – в хорошем смысле – отношение к недвижимости Андрея Табоякова. Здания, которые оказываются в его ведении, вытягивают счастливый билет в реконструкцию и новые столетние отрезки жизни и, к тому же, открывают свои краеведческие истории.

Подвал дома на углу Горького и Кирова стал первым историческим приобретением Андрея Табоякова. В 1996-м никакого понятия коммерческой недвижимости, а тем более ее рынка, не существовало, и никому не нужные в советские годы подвалы стали инвестиционно привлекательным активом. Продать подвал на главной пешеходной улице (дорого по тем временам) тогдашние собственники согласились после того, как одна из стенок под давлением канализационных стоков рухнула. За два года удалось откопать и очистить помещение и превратить его в первый ресторан «Камелот», но история с этим домом только начиналась.

Вместе с восстановлением здания новый собственник заказал краеведам Виктору Семенову и Вячеславу Давыдову архивную справку. Дом, который на тот момент даже не считался памятником, начал открывать свои легенды. Его годом постройки оказался 1870-ый, архитектором назвали Карла Тидена – автора первого здания оперного театра. Владельцами дома через четыре года после постройки оказалась чета Блюм, по фамилии которых зовут особняк по сей день краеведы. В этом домовладении располагалась когда-то мастерская мужских шляп и фуражек гражданского и военного образца, которая постепенно превратилась в мастерскую женских головных уборов. Здесь же открылось в конце 1900-х элитное кафе-кондитерская «Миньон».

Спустя 100 лет Андрей Табояков постепенно расселял коммунальные квартиры, укреплял здание и открывал новые заведения: кондитерскую «Пеше Миньон», кофейню «Кофе и Шоколад» на втором этаже, ярко расписанный дворик-колодец для летних посиделок. Кажется, у истории готовый хеппи-энд, где бизнес и прошлое не мешают друг другу. Но у предпринимателя есть проект реконструкции, который не может реализоваться уже девять лет. Круговые хождения и согласования, смена законодательных норм и упорство чиновников, бумажная волокита и инертность среды мешают воплощению планов в жизнь. В любом случае, проект надстройки здания изящной мансардой с башенкой с часами пока остается проектом.

История этого особняка тоже началась с подвала. В 2003 году он уже был обитаем и занят рекламным агентством. Но был полностью реконструирован силами Табоякова, а заказанное им исследование открыло историю смелого купца Вакурова и его книжной лавки. Выкупившийся в 35 лет из крестьян села Палех Владимирской губернии, Дмитрий Вакуров определился в Саратовское купечество. Книжный отдел он открыл в своей же лавке в Гостином дворе. В историю вошло два эпизода, связанных с портретами: сначала Пушкина – его изображение в гробу и статью о смерти поэта купец выставил в окнах лавки, за что получил серьезный выговор губернского начальства. Второй раз портрет Лермонтова после убийства на дуэли выставить купец не успел – вице-губернатор пресек, а Дмитрий Максимович на этом закрыл книжную лавку. Жилой дом купца на Московской, 9 Андрей Табояков превратил в единую усадьбу, восстановив историческую память о семье Вакуровых. Кроме мемориальной доски на фасаде о тех временах (и бережности реконструкции) напоминают, например, деревянные перекрытия из 170-летней лиственницы.

Первая кофейня «Кофе и шоколад» открылась в 2004 году в доме на углу Вольской и Советской. Освоение здания 1940-х годов авторства архитекторов Карпова и Усова по традиции началось с подвалов. Там располагались хозблоки жильцов, которые в начале 2000-х пережили пожар. Вообразить себе парижскую кофейню в этом пространстве было в тот момент под силу только авторам идеи – Андрею Табоякову и Ирине Башкировой, а коммунальные проблемы явно больше наполняли атмосферу, чем аромат кофе. Тем не менее именно отсюда началась история сети, которая уже отметила свое 15-летие.

Решение о приобретении площади в особняке на Волжской, 23 не было связано с исторической ценностью здания или с потенциалом пешеходной улицы. В 2008-м ничто не предвещало ни пешеходного кольца по центру города, ни масштабной реконструкции. Зато довольно быстро стало понятно, что реконструкции потребует здание бывших конюшен. В этом проекте воссоздать оказалось проще, чем восстановить, и Волжская, 23 стала для активных краеведов и неравнодушных градозащитников идеальным примером новодела по имеющимся чертежам. Но легенда, вдохнуть которую в бизнес стало уже неотъемлемой частью концепции Табоякова, все не появлялась. Помог случай и городская инициатива мэра Грищенко, который начал бороться с ларьками. Такой как раз стоял возле особняка, а с его исчезновением место пустовало. Заявить права на территорию было решено с помощью граффити – масштабный мурал от саратовских художников посвятили «Чайке по имени Джонатан Ливингстон» Ричарда Баха. Тактика сработала, и теперь на месте ларька стоит балкон, который украшает город.

Легенда этого места была подсмотрена в Лондоне. Вход в музей Шерлока Холмса через подъезд обычного жилого дома показался очень атмосферной и необычной затеей. Повторить такое захотелось в Саратове. И первый этаж дома Ананьевых-Арно на углу улиц Вольской и Челюскинцев, на первый взгляд, прекрасно подходил. Доходный дом по проекту архитектора Мечислава Пульмана был в 1913-м сверхсовременным: водопровод, электричество, лифт, термометр Реомюра на фасаде. Дополнить эти преимущества атмосферой домашней библиотеки – по стенам этой кофейни размещены сотни томов из личного собрания Андрея Табоякова и Ирины Башкировой – оказалось удачным шагом. Не удалось только сделать это собрание совсем уж частным – вход через подъезд не поддержал комитет по архитектуре, и у кофейни появилась лестница с улицы.

Неожиданное пересечение историй с книжной лавкой Вакурова произошло благодаря Пушкину: привезенное с парижской барахолки издание его стихов 19 века на французском языке из кофейни кто-то унес... Можно только порадоваться за разборчивость гостей и в противовес вспомнить, что многие гости, наоборот, приносят и оставляют свои книги.