Вероника: Говорят, что с нашим городом вас связывает нечто большее, чем сегодняшний визит, и свое детство вы провели в Энгельсе. Расскажите об этом.

В Энгельсе я пробыл три с половиной года: папу, морского офицера, после Сталинградской битвы перевели туда готовить кадры связистов. Мы жили в бараке напротив центрального стадиона – не знаю, сохранились ли эти постройки. Самое яркое впечатление энгельсского детства – День Победы. Ночь, по бараку идет командир части Колобов, капитан первого ранга, огромный мужик. Рядом с ним ординарец с графином водки. Капитан подходит к каждому офицеру и выпивает по сто граммов. Для меня, четырехлетнего ребенка, Победа была такой же большой и мощной, как Колобов. Замечательно, что я снова возвращаюсь в Энгельс. «Волнительно», как говорили МХАТовцы. Все, что я рассказываю в своих фильмах, родом из детства. Режиссер, как губка, впитывает впечатления, потом выжимает их, отдает аудитории и снова набирается влагой жизни, которую преобразует в образ, переводит в метафорический язык.

Людмила: Вы учились в школе-студии при МХАТ СССР, играли в театре, снимались в кино. Как попали в анимацию и почему решили остаться?

Попал через микрофон. Помните, в «Волшебнике изумрудного города: «А я рожден железным, /Я мог бы стать полезным, / Да только не хватает /Сердечной теплоты»? Это пел я. Озвучивать мультфильмы так понравилось, что в итоге обнаглел, написал один сценарий, другой. Первый («Радуга») экранизировали, а второй («Достать до неба») купили, но снимать фильм было некому. И я, ничего не смысля в мультипликации, сделал его сам. Моей повивальной бабкой, вернее дедкой, был Иван Петрович Иванов-Вано (один из основателей советской мультипликации – ред). Я пришел с улицы, с технологией не был знаком, поэтому опасался, что скажет худсовет на просмотре. 10 октября 1975 года в 12 часов я сдал фильм. Пошли титры, и Иванов-Вано произнес: «Поздравляю студию с приобретением редкого профессионала». До сих пор помню этот день: в 12 часов у меня родился сын и вместе с ним родился я как режиссер.

Вероника: Я выросла на ваших мультфильмах и до сих пор помню восхищение, которое испытывала, видя, что самые обычные предметы могут двигаться и говорить. Вы оживили пластилин, проволоку, веревки. Штампов в советской мультипликации, да и в советской жизни, было много, а вы делали что-то новое, смелое....

Сложности были и остаются, тогда было трудно пробивать сценарии, а сейчас деньги, хотя по мне сегодняшнее время лучше. Тогда надо было доказывать, что ты не верблюд, и идти в обход... Я долгое время был невыездным: никогда не состоял в партии, еврей – все против меня. Но прорвался, получил международные премии, и тогда система почувствовала, что я могу приносить ей пользу. Ко мне пришел человек с Лубянки и предложил стать стукачом. Я его послал, а он начал провоцировать, обещал, что больше ни одного фильма не сниму. Потом меня самого позвали к нему в кабинет, он закрыл дверь на ключ, бросил его в ящик стола и захлопнул. И тут меня понесло – понял, что терять нечего. Оказалось, что дни этой власти были сочтены.... В ту пору я оказался сильнее. Их сети не были рассчитаны на такую рыбу.

Людмила: Сейчас мультфильмы в основном создаются при помощи компьютерной анимации, 3D. Вы же все делаете вручную. Это принципиальная позиция или художественный консерватизм?

Я предпочитаю хенд-мейд, потому что в ручной работе биологическая связь художника и его персонажей гораздо прочнее. Холодный экран 3D меня не волнует, я вижу в нем огрехи и не верю ему. Копия всегда хуже оригинала, а хенд-мейд – это оригинал. Вопрос еще и в том, кто приходит к компьютеру, кто взял в руки мышку. Программе 3D-анимации можно быстро научиться, но в руках глупого человека это не мультипликация, а «шевелизм». Это радость папуаса: Миклухо-Маклай привез бусы и компьютер! Но если человек талантливый, у него при руках есть еще и мозги, и сердце, то получаются замечательные вещи. Поэтому я не могу категорично сказать, что компьютер – это зло. Сам видел достойные фильмы, созданные в системе 3D.

Вероника: Как вы выбираете материал для своих фильмов?

Материал должен выражать мысль, она первична. Я много езжу по фестивалям, у меня более 60 международных призов, часто приглашают в жюри. Вижу много технологий: мультфильмы делают на кофе, на песке. Но зачастую не хватает главного – идеи. Непонятно, из-за чего ты все это затеял? Когда я снимал фильм «Конфликт», материал появился как продолжение мысли. Спичка – это символ нашей жизни: она хрупкая, легко ломается, сжигается. А пожар как война – образ, понятный всем. Как руководитель студии «Стайер» я своих ребят каждый раз бросаю из огня в полымя; только научились работать с пластилином, переключаю на бумагу, потом на веревки, проволоку.

Самый сложный для меня фильм – «Банкет». На экране застолье, но лиц персонажей не видно, можно только догадаться, кто есть кто. Вот язвенник, он таблетки глотает, вот курец, тушит бычки в селедке под шубой. Я снимал в 86-м году, и нам нужен был бутерброд с икрой. Герой откусывает его и со следами зубов кладет на тарелку. Директор где-то нашел бутерброд, где одна икринка другую не видит. Я говорю: «Так не пойдет. Надо было что-то придумывать. Мы замерили диаметр икринки, в магазине «Охотник» купили дробь, положили между икринками и залили машинным маслом. В другой сцене нужно было изобразить драку. Из соседнего павильона позвали Норштейна, залезли с ним вдвоем под стол и начали спинами его трясти. Все ходуном ходило! Получилось очень реалистично. А я теперь могу сказать, что у меня под столом снимался сам Норштейн!

Людмила: Какие мультфильмы вы можете порекомендовать посмотреть каждому?

Конечно, Уолта Диснея. Это непревзойденно. Для меня существуют три кита, три авторитета: Чарли Чаплин, Федерико Феллини и Уолт Дисней. Три непревзойденных гения. Они столько знали о людях, что создается ощущение, что в каждом из них спрятан Фрейд. Им присуще то, что есть у Чехова: сострадание, любовь и насмешливость. Они снисходительно относятся к людям, но не снисходительно-пренебрежительно, а прощая многое. Они любят людей. С юмором говорят горькую правду, иногда горькую до слез. Конечно, я мог бы посоветовать много советских фильмов: «Винни Пуха» и «Каникулы Бонифация» Хитрука, «Ежик в тумане» Норштейна, «Жил-был пес» Назарова.... Из иностранных мне нравится англичанин Ник Парк, с которым я знаком. Он снял серию мультфильмов «Уоллес и Громит» об умной собаке и дураке-хозяине, за что был награжден тремя «Оскарами».

Людмила: В одном из ваших интервью прочитала, что вы очень негативно относитесь к тому, когда мультфильмы называют «мультиками»…

Расскажу вам смешную историю о том, как работа с экрана переходит в жизнь. Мой сын взял себе собаку – вест-хайленд-уайт-терьера. Белую, мохнатую с острыми ушами. Очень любвеобильная маленькая псина. Он долго думал, как назвать, и в итоге дал ей кличку Чуча. Получилось так, что сын с женой уехали, оставили собаку нам. Мы с Чучей гуляли по вечерам, она сидит на консервах, поэтому для нее любая ерунда на асфальте – это деликатес. Приходится кричать: «Фу, Чуча! Чуча, фу». Как-то проходящая мимо женщина, услышав это, заглянула мне в глаза и сказала: «Ну прямо как в вашем фильме». И я понял идиотизм ситуации; городской сумасшедший режиссер назвал собаку так, чтобы потом окликать ее и смотреть, все ли знают, кто идет по улице. Какая пошлость! На следующий день все было исправлено. Чуча увидела йоркширского терьера. Собакой его назвать трудно, скорее, выросшей блохой. Чуча кидается на эту псину, я кричу: «Чуча, фу!». А ее хозяин в ответ: «Фу, Гарик, Фу!». Я говорю: «Гарик – это я». А он: «Ну извините, так мою собаку зовут». Недолго тешился я славой!

Вероника: Вы много говорите о сыне. Поделитесь своими секретами воспитания.

Секретов нет, я его просто не воспитывал. Не понимаю, зачем трындеть, что такое хорошо, что такое плохо. Не делай плохо, а делай хорошо, и ребенок будет читать информацию с тебя. Что толку говорить: «Не пей – козленочком станешь», а потом самому напиваться, как козел? У нас с сыном были расхождения в период его переходного возраста, когда шкала ценностей сместилась в сторону улицы: кто богат – тот и успешен. К счастью, эта «болезнь детской левизны» прошла. Богатство – не тот стимул, к которому нужно стремиться. Ценнее самодостаточность. Я счастлив, когда получаю хорошую сцену, когда сын может гордиться моим кино. Сейчас он сам заканчивает фильм. Надеюсь, картина будет непростой, интересной. Паша снимал сериал «Холостяки», «Клуб». Молю бога, чтобы у него все получилось. Человеку нужно иногда делать зарубки – подтверждения собственного дарования, а зарубки – это успех. Успех – тот допинг, который у спортсменов наказывается, а творческому человеку просто необходим.

Людмила: По каким принципам вы проживаете каждый свой день?

Ни о чем не просить для себя. Не унижать других, но и самому не унижаться. Не прогибаться ни подо что: ни под время, ни под систему или партию. И никогда не поступаться своими принципами.