Легенду этого дома начал складывать, ни больше ни меньше, а сам Николай Гаврилович Чернышевский. В доме на углу Московской и Большой Сергиевской, которая впоследствии будет носить имя писателя, он побывал в 1836-м, когда ему было 8 лет. Описание купца Корнилова и встречи с ним классика оставила внучка последнего Нина Михайловна Чернышевская: «На лежанке сидел купец Корнилов, или «Степан Корнилыч», старик маленького роста, еще не дряхлый, но очень старый: волосы его из белых стали уже желтыми. Этому старику было 85 лет, а сам он давал себе 98 (…) Корнилов был богатый купец (…) Но жили они с женой бедно, потому что копили деньги». Золотые и серебряные монеты старуха складывала в кожаный фартук и зарывала на заднем дворе. «Этой тайны не успели открыть старики перед смертью и своей единственной дочери, которая была слабоумной (…) Дело кончилось тем, что молодой купец Сырников купил у наследницы дом Корниловых, после чего сейчас же так разбогател, что открыл большую торговлю».

Но поводом для мрачных легенд послужила не только история о кладе, но и впечатления от деспотичного купеческого быта: «Маленькому Чернышевскому пришлось стать свидетелем зверской расправы старухи жены над стариком Корниловым. Она избила и заперла подвыпившего мужа в чулан. Когда гость стал указывать ей на жестокость обращения с мужем, старуха в ответ показала им свои уши: они были изуродованы и представляли собой сплошные клочья. Это были следы издевательства пьяного мужа, который в продолжение многих десятков лет бил ее, вырывая из ушей серьги вместе с мясом».

Народный фольклор не сохранил этого столичного прозвища рынка, при проектировании которого архитектор Василий Люкшин и впрямь использовал европейский опыт строительства. Зато большинство горожан легко припомнят легенду о кладе, который был заложен в фундамент здания. В народ она пошла с легкой руки краеведа Виктора Семенова. В своих книгах он описывал торжественную обстановку, при которой в основание рынка с северной стороны замуровали драгоценности. Несмотря на то, что не сохранилось ни одной фотографии церемонии, и, согласно газетам, губернатор Ширинский-Шихматов в ту пору был в отъезде, краевед в числе пожертвованных гостями драгоценностей перечисляет украшенный бриллиантом золотой перстень с руки его супруги. Сокровища были замурованы в нише, и несколько дней около этого места дежурил полицейский – до тех пор, пока положенная сверху масса камня и бетона не спрятала надежно захороненный клад. Легенда? Если и так, то с глубокими корнями: внук архитектора Люкшина и товарищ по школе Виктора Семенова Александр Клеменц рассказал, что эту историю краевед услышал именно в их семье, где она считается непреложной истиной.

Особняк на углу Вольской и Крапивной (сейчас Шевченко) появился на рубеже XIX и XX веков. Парой лет позже по соседству было выкуплено дворовое место и начал строиться дом для вновь назначенного губернатора Столыпина. А вскоре рядом с ним появилась и губернаторская канцелярия. Такое соседство и обеспечило легенду дому Тимофеева. В книге краеведов Семеновых «Старый Саратов в забавных картинках» читаем: «в особняке с глазурированными каминами и другой роскошной отделкой стала проживать некая балерина (…) В угловой комнате особняка даже и в пятидесятых годах сохранялась прекрасная потолочная роспись с цветочным орнаментом, а на одной из стен висело громадное зеркало, необходимое для занятий.

В тех же пятидесятых годах во дворе дома, который стал уже детской поликлиникой, начали твориться странные вещи. Медперсонал часто наблюдал здесь местных мальчишек, которые, мягко говоря, находились под хмельком (…) Пристрастные расспросы привели взрослых в одну из заброшенных комнат подвала, в котором обнаружилась прогнившая дверь, а за нею подземный ход, стены и своды которого были обложены кирпичом. Ход шел по направлению к бывшему губернаторскому дому и упирался в запертую дверь. А посередине хода имелась комната, где на кронштейнах висели керосиновые лампы и стояла плетеная мебель: стол, кресла и корзина, полная марочных виноградных вин».

Народная молва тут же связала балерину, губернатора Столыпина и подземный ход в романтическую легенду, которая встречается чаще, чем точная информация о доме Константина Тимофеева, владельца московского завода жидкой углекислоты.

Здание, известное нам как дворец пионеров, может рассказать историю не детскую, да и не пионерскую. Второй по величине городской банк обрел эти стены в 1913-м после 50 лет квартирования в разных общественных пространствах. Судьбу банка в 1917-м году нетрудно угадать. Легенда уверяет, что в короткий промежуток между этими датами в банке случилось дерзкое костюмированное ограбление. Налетчиков не нашли, но, когда в 1923-м на экраны вышел фильм «Красные дьяволята», горожане узнали бандита в исполнителе роли Нестора Махно. Актер Владимир Кучеренко оказался главарем банды, которая промышляла в Одесской и Николаевской губерниях, на Кавказе и в Крыму. Поймали и разоблачили его в Одессе, выяснив, что банда немало гастролировала по югу России. Кучеренко был расстрелян, а фамилия в титрах была заменена. Однако в легендах имя остается и по сей день, ведь эта игропрактика отличается повышенной живучестью.

С партнерами он открыл в здании магазин тканей, которые производил в родном Голом Карамыше или Бальцере (ныне – Красноармейске). К 1911-му «король сарпинки» выкупил дом и через некоторое время украсил фасад скульптурными и барельефными деталями. О положении его дел на тот момент красочно свидетельствовала эмблема торгового дома – лев, стоящий на земном шаре и держащий в зубах сверток ткани, который украсил фасад. С фасада фамилию Бендера и переписал в свой блокнот в 1925-м корреспондент газеты «Гудок» Илья Ильф. Никакого магазина к тому моменту в здании уже не было, но надпись, по свидетельствам очевидцев, долгое время не удавалось извести. Привлечь будущего автора «Золотого теленка» могла не столько звучная фамилия, сколько раскатистая легенда о его «стартовом капитале». Поговаривали, что начинавший службу в качестве мелкого чиновника Андрей Бендер должен был отвезти в Саратов крупную сумму денег. Но пропал на неделю, а, объявившись, поведал о том, что его обокрали. Расследование дела ничем не закончилось, а Бендер вскоре открыл свое дело. Комбинация складывается сама собой, а литературные аллюзии добавляются бонусом.