Эуфониум – это медный духовой инструмент, который не очень популярен в нашей стране, но широко известен в Англии, Северной Европе. Его название с греческого переводится как «сладкоголосый». Инструмент достаточно молодой: в такой конфигурации, как мы сейчас его знаем, он появился в 1840-х годах и долго бился за свое место под солнцем. Сегодня на нем играют в духовых оркестрах по всему миру; в симфонических оркестрах ему доверяют определенные соло. Очень ценен его тембр, который сложно спутать с каким-либо другим. Мое знакомство с эуфониумом произошло достаточно недавно, хотя я в музыке с 9-летнего возраста. Сначала я его использовал в качестве инструмента, который добавляет интересную звуковую тембральную краску в ансамбле, а сейчас пришел к тому, что готов представить этот инструмент как сольный.

Ансамбль – это очень серьезный проект, который был известен не только в России, но и в мировом сообществе. На протяжении 15 лет мы занимались тем, что пропагандировали исполнительство на медных духовых инструментах, современную музыку. Сломали много стереотипов и показали, что духовой ансамбль уместен не только на похоронах, но и на сценах серьезных концертных залов (улыбается). Был сформирован уникальный репертуар, который создавался специально для нашего коллектива: композиторы писали под каждого конкретного человека, который играл в ансамбле, учитывая его качества характера, уровень владения инструментом. Но 15 лет – большой срок, произошли трансформации в жизни у каждого участника, и мы пошли разными путями.

Как обычно это бывает, стало тесно в Саратове, перебрался в Москву. Основная моя задача сейчас – педагогическая. Я преподаю в Московском государственном институте культуры, веду класс тромбона. При институте есть лицей-интернат, в котором дети учатся по двум направлениям: общеобразовательному и музыкальному. Я отвечаю за музыкальное образование, являюсь заведующим музыкального отделения.

Почему был выбран именно Московский государственный институт культуры? В отличие от классических музыкальных вузов – Консерватории и Гнесинской академии – он достаточно молодой и поддерживает новые идеи и веяния. По моей инициативе и при полной поддержке руководства институт культуры стал единственным учебным заведением в стране, где можно получить высшее образование по профилю эуфониум.

Мне всегда везло на педагогов разного уровня. Начиная с учителя в общеобразовательной школе: когда молодая выпускница пединститута, придя в класс с очень непростыми детьми, сумела достучаться абсолютно до каждого и в корне поменять концепцию мира. Потом был педагог музыки, который смог зажечь искру, горящую во мне и по сей день. В процессе моей концертной деятельности жизнь сводила с великолепными музыкантами, у которых я тоже учился… Поэтому, как говорил один из моих профессоров, я не имею права держать это в себе! Надо обязательно об этом рассказывать.

Еще один момент, который подтолкнул меня к просветительству, – это то, что моя жизнь кардинально поменялась благодаря музыке. Я не собирался быть профессиональным музыкантом. Я закончил 8 классов, это был 92-й год – очень непростое время для всей страны. Я был единственным мужчиной в семье, маме долго не платили зарплату, бабушке задерживали пенсию. И я понимал, что, наверное, учиться дальше не смогу, надо что-то делать, а делать я ничего не умею. И тут совершенно чудесным образом все разрешилось практически в один день. Мой педагог детского духового оркестра попросил пойти и отыграть прослушивание. Я не смог ему отказать из уважения, хотя никакой музыки в голове тогда не было. Думал, что сейчас просто схожу, поставлю галочку и дальше буду думать о своем. Я удивился, когда мы начали подходить к саратовской консерватории. Оказалось, что у нас в Саратове открывалась академия для одаренных детей и юношества. Это была негосударственная инициатива, учащихся поддерживали спонсоры. После прослушивания меня зачислили, и я сразу получил на руки определенную сумму денег. Потом я узнал, что мы такую стипендию – а для моей семьи сумма была очень большая! - будем получать ежемесячно.

В первое время было тяжело, потому что я не учился в музыкальной школе и многого не знал. Но было ясно, что этот шанс я не должен упустить, и этого запала мне хватило на то, чтобы досрочно закончить академию за два года вместо четырех. Следующий переломный момент наступил, когда я стал дипломантом на международном конкурсе в Волгограде, и мне предложили пойти в консерваторию. Это было большой редкостью – минуя обучение в училище, поступить туда в столь юном возрасте.

Вся эта история показывает мне, что я обязательно должен популяризировать занятия музыкой, рассказывать о том, что это серьезный социальный лифт для ребят с любым уровнем достатка.

Академическая музыка – это музыка, которая проверена веками. Мы не знаем Баха лично, но знаем, о чем он переживал и что его волновало. Общаясь с человеком, которого нет уже 300 лет, мы приходим к выводу, что его тревожили те же самые проблемы, что и нас. Мы добираемся до самых базовых настроек человека, и музыка здесь очень важна и нужна.

Есть еще одно личное мое наблюдение. Вокруг нас много прекрасных вещей, которые сотворены руками человека. И когда я вижу людей, которые смотрят на Сикстинскую капеллу и не могут понять ее и оценить, то можно сказать, что эта функция – видеть красоту – у них атрофирована. Музыка позволяет видеть красоту, открывать сердце. Это доказано даже на нейропсихологическом уровне. Когда человек занимается музыкой, его нейронные сети складываются по-другому, и он способен на большее!

Музыка – это про то, как чувствовать этот мир и воспринимать его всем сердцем. Если вы возьмете сейчас программу любой музыкальной школы, училища, консерватории, вы ничего там не увидите, кроме истории, теории музыки. Но если бы мне об истинном назначении музыки рассказали в детстве, это был бы совершенно другой путь, он был бы глубже и интереснее. Задача сегодня – сделать акцент на чувственной стороне.

Первый вопрос – это выбор инструмента. Инструмент лишь усиливает звучание, которое идет из сердца. Важно выбрать тот инструмент, который будет близок ребенку и по физическим параметрам, и по психологическим запросам. А дальше, пользуясь его выразительными средствами, он может общаться через музыку. Недаром же в России дворянство практиковало домашнее музицирование, потому что это максимально сближало семью. Когда мама, папа, ребенок вместе играют, идет диалог, они говорят о том, что невозможно выразить словами.

Когда ребенок приходит учиться играть на фортепиано, он один на один остается с черным ящиком, с которым ему не хочется общаться. Но если он приходит в какой-то оркестр или ансамбль, где ему могут дать хоть маленькую партию, и он максимально быстро оказывается на сцене, то уже получает отдачу. Он начинает понимать, для чего он все это делает, для чего играет, учит какие-то упражнения.

Все верно, именно поэтому в ближайшем времени появится моя собственная музыкальная школа. Она будет ориентирована на то, чтобы в первую очередь научить чувствовать, потом уже подходить к вопросам техники исполнительства.

Мне совсем недавно открыли, что каждый человек – предприниматель. Даже для того, чтобы встать с кровати, нужно что-то предпринять (смеется). Есть несколько проектов, в которых я участвую и как руководитель, и как музыкант, и как соучредитель. Музыка – одна из тех сфер, в которой абсолютно все профессии представлены: можно стать мастером, который делает инструменты, можно стать директором оркестра, можно стать музыкантом, можно заниматься звукозаписью, можно стать звукорежиссером. И когда ты начинаешь проводить параллели новые, которые никто до тебя не соединял, это и является предпринимательством. Ты не сидишь в оркестре и не ждешь, пока настигнет пенсия. Мне всегда интересно что-то перетряхнуть, пересобрать.

В Саратове до этого момента я не был три года, поэтому выступление жду с особым трепетом. Конечно, я бы хотел, чтобы мои проекты звучали здесь, потому что есть публика, которая меня помнит, с которой мы много пережили вместе, и мне это очень дорого. Сейчас пандемия внесла некоторые коррективы, но я надеюсь, что мы что-то придумаем. В этом году предстоит столетний юбилей моего профессора, Бориса Георгиевича Манжора. 14 мая консерватория планирует достаточно широко его отмечать, и я уже дал обещание, что приму участие.