Серебряный век – вершина тонкого и эстетического понимания чуда жизни; время, когда люди уверовали в способность искусства трансформировать реальность. Художники, поэты, артисты, музыканты искали смыслы и выражали их с помощью символов, примеряя на себя функцию Творца. В сочетании с экономическими возможностями предпринимателей начала ХХ века эти поиски создавали истинные шедевры. Пример такого сочетания – усадьба Новый Кучук-Кой, которая объединила Крым и «саратовскую школу» художников. Впрочем, сегодня люди XXI века должны придумать не менее ювелирный способ сбалансировать искусство и предпринимательский интерес, чтобы восстановить усадебно-парковый комплекс Нового Кучук-Коя по крупицам.

Кажется, для создания уникального объекта, в котором запечатлелся бы век и отразились таланты его творцов, вполне хватило бы крымской природы и «саратовской школы» художников. Но Крым для московской и петербургской интеллигенции на рубеже веков был буквально «землей обетованной», поэтому концентрация лучших людей эпохи на этом клочке Земли была максимальной. Например, несколько десятин земли возле татарской деревни Кучук-Кой в конце 90-х годов XIX века купил не кто-нибудь, а Антон Павлович Чехов. Крымская дача покорила его волшебным видом на море, а его близким запомнилась необычайно крутым спуском от шоссе к имению и непростым подъемом от моря обратно к дому. Воспоминания чеховских приятелей донесли до нас ироническое стихотворение:

И, восходя крутой тропой,
Вздыхал я, думая: на кой
Антону нужен Кучук-Кой?
Но лишь взглянув на Кучук-Кой,
Мне стало ясно вдруг: какой
Прилив и мира, и покоя
Найдет здесь житель Кучук-Коя.

По соседству жил и писал в домике со специальной раздвижной крышей Куинджи, в гости в Кучук-Кой заезжал Бунин, а сам Чехов, по мнению биографов и литературоведов, творчески переработал впечатления от этой дачи в «ялтинской» пьесе «Вишневый сад». Внезапная самовольная покупка за 2000 рублей («до дикости дешево»), гордость от обладания одним «из самых красивых и курьезных имений в Крыму», неудача с продажей, общая атмосфера дачного быта и экономическое планирование новой жизни на старом основании – отсылок к «Вишневому саду» тем больше, чем глубже погружаешься в историю.

Впрочем, мы пока лишь приближаемся к Новому Кучук-Кою – уникальному памятнику садово-паркового искусства эпохи модерна. Он возводился в девственном уголке в котловине, которая обеспечивала подходящий для редких растений микроклимат. Земля под будущее имение была поделена между несколькими владельцами. О двух из них – Василии Сергееве и Якове Жуковском – стоит сказать отдельно.

Яков Жуковский – филолог и финансист, коллекционер и меценат, в доме которого собиралось общество. Его родственные связи тесно вплетают его в исторический и культурный контекст. Достаточно упомянуть Михаила Врубеля, творчество которого он собирал, и с которым был в родстве. Василий Сергеев – в молодости гвардейский офицер, а затем государственный служащий первых эшелонов; ходили слухи, что он незаконнорожденный сын одного из великих князей. Объединенные кругом общения, разговорами об искусстве, поэзии, мистике и философии, они, будучи вместе с тем людьми практичными, рассматривали покупку крымской земли и как возможность на лето сменять питерский климат, и как источник дохода. Но все же Кучук-Кой стал еще и способом материализовать эстетические и философские концепции, захватывавшие лучшие умы начала прошлого века.

Сергееву досталась часть земель под названием Старый Кучук-Кой, а Жуковскому – так называемый Новый Кучук-Кой. Сергеев, который переехал в Крым и, будучи прикованным к инвалидному креслу, оставался деятельным и инициативным, взял на себя основные труды по обустройству своего и соседского участка. Усадьба была построена в короткие сроки с использованием инновационного на тот момент материала – бетона. А античная первозданная природа стала идеальной декорацией для символистского проекта, в котором важнейшей была мысль о взаимодействии творящего и воспринимающего.

Художники «саратовской школы» – Павел Кузнецов, Петр Уткин и скульптор Александр Матвеев – были приглашены к работе после (и, скорее всего, благодаря успеху) выставки «Голубая роза» 1907 года. Все они были в очень близких отношениях с поэтами-символистами Бальмонтом, Белым, Брюсовым. Всех объединяло стремление к синтезу искусств и желание проявить себя в смежных с ним областях.

Пространством для творчества стал в буквальном смысле весь дом – все комнаты, включая ванную и внутреннюю лестницу, были расписаны частью маслом по натянутому холсту, отчасти альфреско, а в десяти помещениях верхнего этажа и пяти нижнего полуэтажа не было ни одного повторяющегося мотива росписи. Картины на стенах дополнялись объемными формами и авторским текстилем. Нижний этаж расписывался на темы «морского дна», верхний посвящался жизни внешнего мира. Ароматы цветущего Крыма органично дополняли изображения на стенах.

Сад вокруг дома превратился в символистский микрокосмос: здесь символизм выразился в архитектуре, скульптуре и растениях. Важным смысловым центром стал дом садовника – главного Демиурга вечно цветущего Сада. Расписанный альфреско Кузнецовым, с полусферическим витражным окном, обрамленным с двух сторон барельефами Матвеева, с садом на крыше – этот дом, разумеется, не был лишь бытовой постройкой. Между главным домом и домом садовника расположилась «лестница Якова» «о ста ступенях». Внизу она замыкалась «орхестрой» природного амфитеатра. Камертонами настроения каждой отдельной части паркового ансамбля служили скульптуры А.Т. Матвеева, как бы обозначавшие темы для их образного восприятия: «Нимфея», «Купальщица», «Поэт», «Задумчивость», «Утро». Многочисленные эскизы интерьеров и парковые пейзажи Уткина, которые хранятся в том числе в Радищевском музее, помогают нам увидеть задумку сегодня.

Идею райского сада или вечной весны реализовали в ландшафтном дизайне. Растения подбирали и сочетали по виду, поре цветения, цвету и даже запаху. Фруктовые сады, цветущие водоемы, сад камней, а в центре – цветник в форме розы, который составляли цветы разных оттенков: от розово-голубого к лилово-фиолетовому. Эскиз цветника, вероятно, был создан Кузнецовым, и его можно считать зашифрованным символом объединения художников, эмблемой Кучук-Коя. По истинно символисткой задумке, увидеть «Голубую розу» можно было в сумерках или при свете луны.

Сегодня усадьба недоступна для туристов: во-первых, за прошедшее столетие слишком многое утрачено, во-вторых, это частная территория, закрытая к посещению. Но историки, искусствоведы и сотрудники музеев несколько лет ведут работу по изучению наследия, а новый собственник уже приступил к реставрации и реконструкции комплекса. Недавняя экспедиция в Новый Кучук-Кой сотрудников Радищевского музея дала толчок к творческому взаимодействию: саратовский художник Миша Ле Жень представил в Крыму арт-объект – Телефон-фонтан, из которого била волжская вода. А по возвращении такой Телефон-фонтан «сработал» на открытии экспозиции «Парк» в доме-музее Павла Кузнецова. «Парк» стал второй частью проекта «Дом-лаборатория. Музей Павла Кузнецова как поле для художественного эксперимента». А саратовский зритель впервые познакомился с крымской «Голубой розой».

Просуществовавший в первоначальном виде чуть больше одного десятилетия Новый Кучук-Кой напоминает нам о хрупкости жизни и вместе с тем свидетельствует о ее стойкости. Ведь место, однажды осененное творческой энергией, через годы и поколения возвращает внимание, продолжает открывать свою суть и разговаривать со зрителями, которые стремятся вернуть «потерянный рай».