Перевернуть
страницу

Моей мечтой с детства было создавать красоту. Я родилась в Анапе, там окончила курсы шитья, а затем мы с родителями перебрались в Германию. Я реально оценивала свои шансы в незнакомой стране без идеального знания языка, поэтому в мир моды вошла не через «парадную дверь», а через «служебную». После курсов немецкого я устроилась в модный дом Heinemann in Neuss. Там я изучала теорию и практиковалась: работала с клиентами, создавала им образы, консультировала, анализировала спрос. Набравшись идей и необходимого опыта, наконец, я решилась сделать уверенный шаг к своей мечте и поступила в школу моды. Это были потрясающие три года учебы в окружении творческих людей, полных вдохновения и амбиций. Среди них на последнем курсе я выделила девушку, чье видение было мне близко, и мы основали свое небольшое частное ателье.

Если моя жизнь и была похожа на сказку, то на сказку о Золушке, которая всего добивается собственным трудом. Но без магии все же не обошлось — по крайней мере, так мне тогда казалось. Однажды я пошла в клуб с коллегой с бывшей работы. Это была взрослая немка со статной осанкой, стильная, модная и очень интересная! К нам подошел мужчина, который, как и она, был родом из Лейпцига, они весело болтали, но новый знакомый не сводил с меня глаз. А подруга только подливала масло в огонь, в шутку подталкивая потанцевать с ним. Мы познакомились, Свен оказался потрясающим собеседником, ярким, харизматичным. А его опыт в бизнесе, которым он щедро делился, на тот момент был для меня как волшебная палочка феи. Мы стали общаться, он помог мне составить план выхода нашей одежды на рынок. Параллельно мы с коллегой разрабатывали свою первую самостоятельную коллекцию.

Он любил Испанию и море, мы очень часто летали туда, именно там ему приходили в голову новые идеи, которые он всегда записывал в блокнот. Все было идеально: мы оба были погружены в свои проекты и друг в друга, он помогал мне и направлял меня. День моего рождения мы решили отметить там же, в Испании. Я была на яхте, сидела на носу и непринужденно беседовала с его знакомой, свесив ноги за борт. Свен в это время катался на водном мотоцикле и ехал параллельно яхте — так, чтобы мы хорошо видели его. В какой-то момент я потянулась назад, яхту подбросило на волне, и меня швырнуло вверх в этом повёрнутом положении. Все длилось буквально секунды, «приземлившись», я почувствовала резкую боль в спине, тело будто разрывало на части. Каждое малейшее движение усугубляло эту боль. Помню, как один из друзей вызвал скорую и просил меня не двигаться.

Появился Свен, недовольный, рассерженный. Я хорошо помню его слова: «Почему это должно было произойти сейчас?! Ведь всё было так хорошо!». Я лежала без движения, боясь пошевелиться, и глотала слезы обиды. На берегу уже ждала машина скорой помощи, меня осторожно переложили и отвезли в клинику. Там мне срочно сделали МРТ и дали обезболивающее, но облегчения от лекарства я не ощущала. Свен зашел ко мне в палату, сильно нервничал и бормотал: «Это же не моя вина?» Как будто искал себе оправдания. Я ему ответила: «Конечно, нет! А что со мной?» «У тебя перелом позвоночника». Эти слова как будто ошпарили меня. А потом он продолжил… Такое ощущение, что он говорил не со мной: «Это, должно быть, наш тест? Это не просто так случилось». Его слова меня пугали.

Каждый день мне вводили обезболивающие, боль не проходила, вставать мне категорически запрещалось. Пришел Свен и сказал, что ему надо срочно вернуться в Германию. Именно в эту минуту зашла наша общая подруга, которая стала убеждать его, что нельзя оставить меня одну, что дела могут подождать. Для него тогда, я думаю, уже было ясно, что я ему больше не нужна. Но она как будто пыталась спасти наши отношения. Именно благодаря ее связям в AirBerlin меня перевезли в Дюссельдорф. Снова обследование, на протяжении которого Свен постоянно спрашивал, смогу ли я иметь детей. Доктор ответил, что это слишком большая нагрузка на спину и лучше об этом даже не задумываться. И добавил, что мне необходима операция, в таких случаях без нее обходится лишь 1% из 100%. Я позвонила знакомому профессору, которому полностью доверяла, и объяснила ситуацию. Меня возили по врачам, все настаивали на хирургическом вмешательстве.

…Но что-то или кто-то останавливал меня. Тогда я ещё не знала, что люди, находившиеся в Оснабрюкской православной церкви, молились за меня! Я чувствовала силу, боль отступала. Свен настаивал на том, чтобы меня забрали родные, что рядом со мной он не может работать и концентрироваться. Он полностью исчез из моей жизни. Один раз Свен позвонил и сказал, что у него всё классно, он на пути в Кёльн, планирует встречу с друзьями. Всего 40 км от меня, но он не заехал…

Во Франкфурте мы нашли специалиста, который первый сказал о том, что у меня есть шансы на «натуральное выздоровление». Он назначил мне специальный массаж и спортивную терапию, сильные мышцы должны облегчать нагрузку на позвоночник. Его прогноз меня окрылил, но реальность быстро опустила на землю. Девушка, которая работала со мной, сказала, что больше не видит перспектив у нашего проекта. В этот же период объявился Свен, который поставил точку в отношениях.

Началась новая глава в моей жизни. Я осталась одна, без любимого дела и без любимого человека. Практически без движения — ходить я могла, но ни о возобновлении работы, ни о каких-то выходах в свет речи не шло! Четыре стены и никаких перспектив. Если бы не родные, сестра из Кёльна и мама, которые были рядом, я бы не справилась с этой ситуацией. Они возили меня к врачам, на массаж и на занятия спортом. С каждым днём я чувствовала себя лучше — физически, но не душевно.

Как-то, зайдя в интернет, я получила запрос в друзья от молодого человека. Парижанин — странно, что ему надо? Но все же одобрила запрос, и он мне тут же написал. Я рассказала о своей ситуации и была уверена, что он перестанет отвечать. Но он продолжал писать. А потом пропал, и меня это не удивило!

Мне хотелось развеяться, и я решила выйти с подругой на немецкую закрытую вечеринку. И первым, кого я увидела там, оказался Свен. Он был удивлён, встретив меня блистающей, жизнерадостной, весёлой, стильной — такой, какой он меня знал. Я поздоровалась с его другом, который тоже находился на яхте. Он спросил, как я себя чувствую. Я ответила: «Blendend!» (нем. «превосходно»). В ответ услышала: «So siehst du auch aus» (нем. «Так ты и выглядишь»). «Он наблюдает за нами, — сказала подруга, — не спускает с тебя глаз». И я вспомнила его слова: «Soll das unser Test sein?» (нем. «Это проверка наших отношений?»). Это был экзамен, который он не сдал…
Придя домой, я увидела сообщение от француза. Он как будто пытался оправдать своё исчезновение, объясняя, что был в разъездах. Жереми написал, что хочет приехать в Германию, чтобы встретиться со мной. Я согласилась. Я не знала французского, а он не говорил ни по-русски, ни по-немецки. Он сидел с разговорником и с блокнотом, где у него были выписаны необходимые выражения, а я постоянно подсматривала в Google Translator. Три дня мы провели вместе в Дюссельдорфе, не расставаясь. А уехав, он сразу прислал мне по электронной почте билет на самолет и снял мне отель в Париже. Во Франции он пытался показать мне всё самое лучшее и вёл себя, как джентльмен. Около трех месяцев мы постоянно летали друг к другу, и эти новые чувства переродили меня.

Вопреки всем прогнозам врачей, всем обстоятельствам через полгода я узнала, что беременна! Мы стали жить вместе с Жереми в Париже. У нас родился сын, а совсем скоро на свет появился и второй малыш. Когда я ждала первого ребенка, Жереми задумался о том, чтобы открыть свое дело. Он терзался сомнениями, но здесь знания и опыт, которые я переняла от Свена, оказались ему полезны. Все верно: «То, что нас не убивает — делает сильнее»… И, знаете, когда вам кажется, что ваша «сказка» с плохим концом, найдите в себе силы перевернуть страницу — там все может быть совсем иначе!